Воздух в открытом офисе «Гайджин» был густым от аромата холодного кофе, перегретых процессоров и амбиций. Мониторы, освещенные голубым светом из окна, показывали багрепорты по «Зачисленному» — бесконечный поток багов, оскорблений и откровенного безумия от игроков. Но для нового модератора, ящера по имени @WildSneg , это было несущественно.
Он потянулся, зеленая чешуя ярко поблескивала под светом неоновых ламп, которые освещали его остренькую мордочку с уложенными в каре волосами цвета фисташковый блонд . Специально сшитый женский тёмный деловой костюм в обтяжку с белой блузкой идеально сидел на его фигуре, а юбка-карандаш выгодно подчеркивала широкие, почти женственные бёдра. WildSneg обожал этот наряд. Он заставлял его чувствовать себя соблазнительно и могущественно одновременно. Не зря же его внешний вид вызывал “повышение” у других сотрудников.
— “Разве это не весело управлять желаниями других?” подумал ящер с усмешкой на лице.
Его цель сегодня была не менее прекрасна, чем его собственная внешность. За соседним столом, уткнувшись в свой монитор, сидел @RanDagon . Единорожец. Его длинные волосы цвета морской пучины ниспадали на клавиатуру, а изумрудные глаза были прищурены в попытке сконцентрироваться на разборе потока писем. Он был, как обычно, одет в свой специальный дресс-код: розовая атласная блузка, чёрная латексная юбка и длинные капроновые чулки с туфельками на каблуках. RanDagon был воплощением сосредоточенной, почти трагической красоты.
WildSneg решительно вздохнул, нарочито громко, и поднялся с кресла, поправляя край своей юбки. Он прошелся мимо стола RanDagon’а, поймав его взгляд своим тонким, узким зрачком.
— Опять эти игроки, — сладким, бархатным голосом начал он, останавливаясь прямо перед единорогом. — Называют меня «ящеркой-модераторшей». Такое ощущение, что у них в словарном запасе только два слова, и оба — неприлично похабные.
RanDagon медленно поднял на него взгляд. Его собственные, зелёные глаза сверкнули любопытством. Он молчал, привыкший к эксцентричным коллегам, но WildSneg был… особенным.
— Н-не обращай внимания, — наконец выдавил он, его голос был тихим и немного неуверенным, как у ученицы средней школы.
— О, я и не обращаю, — WildSneg игриво провел коготком по краю стола RanDagon’а, медленно приблизившись так, что тот мог разглядеть каждую чешуйку на его щеке. — Мне просто думается, что в этом хаосе… нам, особенным, нужно держаться вместе. Ты ведь чувствуешь это? Давление извне? Им никогда не понять нас, тех, кто выходит за рамки принятого.
Последнюю фразу он прошептал почти в самое ухо единорогу. RanDagon замер. Его пальчики застыли над клавишами. Он сейчас чувствовал себя насквозь прочитанным и осмотренным. И ему это… нравилось.
— Что ты предлагаешь? — спросил RanDagon, и в его голосе впервые появилась нотка заинтересованности, а не просто вежливости.
WildSneg улыбнулся, довольный эффектом. Он отступил на шаг назад, чтобы слегка разрядить обстановку.
— Я предлагаю… кофеёк. После смены. В столовой на восемнадцатом этаже. Там такой вид на город… — он сделал паузу, давая словам просочиться в сознание. — И мы можем обсудить, как вместе… справляться с этим давлением извне, произнёс ящер глядя RanDagon’у прямо в глаза.
Он повернулся, чтобы уйти, его хвост изящно скользнул по полу, а его мощные бедра в юбке-карандаше задали соблазнительный ритм. Он знал, что RanDagon смотрит ему вслед. Он чувствовал его взгляд на своей чешуе, смущённый и заинтригованный.
Работа модератора была скучноватой. Но флирт с стеснительным единорожкой? Это была самая увлекательная игра из всех. И WildSneg, как прирожденный доминантный пассив, намеревался вести её по своим правилам.
Столовая на восемнадцатом этаже была другим миром. Днём — шумное, полное суеты место, где разработчики на ходу заглатывали сэндвичи, споря о балансе классов. Но сейчас, когда за окном зажглись огни вечернего города, она погрузилась в тишину, нарушаемую лишь мягким гулом климат-контроля. Воздух пах остывшим кофе и одиночеством.
RanDagon сидел на мягком пуфике у панорамного окна, перед низким деревянным журнальным столиком, вглядываясь в зеркальное отражение своего лица на фоне небоскрёбов. Его длинные зелёные волосы казались в полумраке чёрными. Он нервно перебирал пальцами свой браслетик, задаваясь вопросом, зачем вообще пришёл.
— Нашёл самый уютный уголок, я смотрю.
Голос WildSneg прозвучал как сыпучий сахар. RanDagon вздрогнул и обернулся.
Ящер стоял перед ним, и его образ был выверен до мелочей. Тот же женский костюм, но рубашка расстёгнутая на одну пуговицу больше, открывая участок переливающейся зелёной чешуи на груди. В лапах он держал два стаканчика с капучино.
— Для тебя — с двойной порцией мятного сиропа. Угадал? — WildSneg поставил стаканчик перед ошеломлённым единорогом и устроился на пуфике напротив, его хвост плавно обвился вокруг ножки столика. Его поза была одновременно расслабленной и полной скрытой силы.
— С-спасибо, — пробормотал RanDagon, чувствуя, как под раздевающим взглядом узких зрачков его собственная маска бесстрастия даёт трещину. — Как… отчёт по модерации?
— Сдан, закрыт и забыт, — WildSneg слегка махнул кистью лапы. — Сейчас единственное, что имеет для меня значение — это ты.
Он отхлебнул своего капучино, не сводя с RanDagon’а глаз. Флирт был его родной стихией, и он вёл эту партию с мастерством виртуоза.
— Ты сегодня сказал, что им не понять нас — тихо начал RanDagon, глядя на пенку в своем стакане. — Но я так выгляжу, потому что меня заставляют и я соглашаюсь, чтобы стать своим. А ты… ты наоборот. Ты подчеркиваешь своё отличие.
— Потому что быть как все — скучно, дорогой, — WildSneg отставил стакан и облокотился на стол, сокращая дистанцию до минимума. Его запах, сладковатый, с нотками пачули и чего-то дикого, ударил в нос RanDagon’у. — Сила не в том, чтобы быть как все. Сила в том, чтобы заставить всех хотеть быть как ты. Или… хотеть тебя.
Он протянул лапу и кончиком острого коготка мягко, почти невесомо, провёл по тыльной стороне руки единорога. Хитин был прохладным и гладким, но под этим прикосновением он словно бы запылал.
RanDagon замер, сердце заколотилось. Его разум, обычно работавший с точностью процессора, теперь был перегружен одним этим тактильным ощущением. Он чувствовал, как его собственная природа, его защитные механизмы, рушатся под натиском этой откровенной, уверенной в себе страсти.
— Я… не знаю, что сказать, — прошептал он, и его голос дрогнул.
— Говорить необязательно, — глядя в глаза, WildSneg прошептал в ответ, его мордочка находилась в сантиметрах от лица RanDagon’а. Прохладное дыхание ящера смешалось с горячим дыханием единорога. — Некоторые поступки говорят лучше любых слов.
Инициатива исходила от него целиком и полностью. WildSneg задавал ритм, он направлял, он был магнитом, притягивающим желание. Ящер медленно сократил оставшееся между ними расстояние.
Их губы встретились.
Это было не просто прикосновение. Это было столкновение двух миров. Прохладная, чуть шершавая чешуя WildSneg’а и горячая, почти шелковая кожа RanDagon’а. Сладкий привкус кофе и что-то электрическое, дикое, что исходило от ящера. RanDagon, всегда контролирующий каждую свою эмоцию, почувствовал, как его разум отключается, уступая место чистому, первобытному чувству. Его нежные пальчики вцепились в рукав и талию WildSneg’а, не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы удержаться, пока мир вокруг кружился и плавился, превращаясь в хаос огней за окном.
WildSneg почувствовал ответную дрожь и улыбнулся прямо в поцелуй. Победа была сладкой. Он оторвался, но лишь на сантиметр, его глаза сияли триумфом и обещанием большего.
— Видишь? — его шёпот был довольным и властным. — Гораздо эффективнее, чем любой досуг.
Продолжение следует…
